Девушка полностью откинула шелковую простыню, сползшую ей в ноги, и поднялась с кровати. Хотелось пить, и еще почему-то ныли десны. Тупая боль словно вернула ее в детство, в то время, когда у маленьких детей начинают резаться первые зубки. Мама рассказывала, что шестимесячная Сибила тогда будила своим криком весь замок. Боль должно быть была адская. Не то, чтобы девушка помнила моменты из своего настолько далекого детства, но сейчас ей казалось, что она испытывает нечто похожее.
Сибила, стараясь не шуметь, подошла к зеркалу и села перед ним на пуфик, критично оценивая свое отражение. Черная копна волос пребывала в состоянии вороньего гнезда, мягкий шелк сорочки был нещадно измят. Девушка укоризненного покачала головой - никогда, больше никогда после секса она не будет просить Карла помочь ей одеться. Сибила оглянулась на спящего охотника и поморщилась от очередного приступа боли. Вода, стоявшая на столике рядом, внезапно оказалась больше не нужна - жажда прошла, словно ее не было и в помине. Девушка наклонилась к зеркалу практически вплотную и широко открыла рот.
Бледный лик луны, казалось, висел прямо напротив окна их с Карлом комнаты. В ее чуть призрачном свете можно было различить если не все, то очень многое. На зрение Сибила никогда не жаловалась, но поначалу она подумала, что это ей кажется, что это всего лишь оптический обман, вызванный очередным кошмаром и неясным светом. Она чуть отодвинулась и, наплевав на всякую гигиену, поднесла руку ко рту. Пальцы нащупали ровные передние зубы и продвинулись чуть дальше.
- Ай! - Сибила тихо зашипела и посмотрела на пульсирующий болью указательный палец. На его подушечке выступила капелька крови.
Зрение не обмануло - ее клыки правда заметно выросли, выступая среди остальных зубов. И, кажется, стали очень острыми. Сибила слизнула с пальца каплю собственной крови, ощущая весь ее глубокий и богатый вкус. Девушка неосознанно облизнулась, понимая, что жажда вернулась, еще сильнее, чем была. Но ее сейчас это мало интересовала - она в ужасе уставилась на только что облизанный палец, влажно сверкающий слюной в лунном свете. Ее аккуратно подстриженные ноготки, ровненькие, ухоженные сменились длинными и изогнутыми когтями. Сибила со страхом подергала за один из неподпиленных монстров, словно ожидая, что тот отвалится. Но чуда не произошло - когти красовались теперь уже на всех десяти пальцах и не думали исчезать.
Внезапное жжение на левой щеке заставило девушку посмотреть в зеркало перед ней. Оттуда не нее уставилось испуганное отражение. Кожу под левым глазом пересекала неприятного вида трещина. Сибила, повинуясь какому-то жуткому любопытству, прислонилась к зеркалу вплотную, касаясь холодной поверхности носом, и потянула когтями край трещины вниз. Кожа поддалась на удивление легко и начала сходить большими кусками. Сибила в ужасе принялась обдирать лицо, под ноги и на колени начали падать неровные полосы телесного цвета. Девушка подняла голову - из зеркала на нее смотрела полу-волчья, полу-человеческая морда. Зверь ощерил острые зубы, и когтистые руки, минуя ненадежную преграду зеркальной поверхности, сомкнулись на шее Сибилы.
- А-а-а!
Карл резко подскочил на кровати, выдернутый из спокойного сна громким воплем полным ужаса. Сибилу, до этого мирно сопевшую рядом, мотало из стороны в сторону, выгибало на шелковых простынях. Серые глаза были широко распахнуты, а из широко раскрытого рта и вырывался тот самый вопль.
- Тихо, Сибила. Тихо! - Карл крепко прижал мечущуюся в ужасе девушку к себе и принялся что-то успокаивающе шептать в черноволосую макушку, гладя ее по спине. - Все хорошо, все в порядке, я рядом, успокойся...
Дыхание Сибилы понемногу начало выравниваться, и Элейн почувствовал, как непроизвольно бегущие слезы из глаз девушки падают ему на голую грудь. Они словно прожигали ничем неприкрытую кожу и попадали прямо на сердце, которое, потревоженное, болезненно заныло.
- Что же с тобой происходит? - тихо прошептал охотник, в порыве нежности прикасаясь губами к макушке девушки, которая уже успокоилась и теперь сладко посапывала у него на груди.
Ее сегодняшнее поведение несколько настораживало Карла. Спина мужчины после чересчур уж бурного, даже какого-то дикого и животного секса оказалась располосована глубокими, кроваво-красными следами от ногтей Сибилы - с таким остервенением и такой жадностью она впивалась в него. Элейн списал все на долгую разлуку - вдруг девушка соскучилась настолько сильно? Мужчина лишь посмеялся над своими размышлениями и заглушил вспыхнувший внутри тревожный огонек. Но последовавший за всем этим кошмар заставил заволноваться по-новому. Это был первый случай на его памяти, когда Сибиле снилось что-то настолько ужасное, да и вообще - кошмары ее раньше не тревожили, иначе бы он давно знал об этом. Карл улегся поудобнее, крепче прижимая девушку к себе, словно стараясь защитить ее от всех невзгод этого темного мира. Хоть охотник не мог ощущать магию, инстинкты у него были развиты хорошо. И сейчас они буквально кричали ему о том, что с Сибилой что-то происходит, что-то по-настоящему нехорошее. Но что именно - Карл понять не мог. Решив поговорить с девушкой обо всем происходившем утром, мужчина начал понемногу проваливаться в сон, впрочем, еще успев мысленно похерить свой дар или проклятие: нечувствительность к магии.
Утро встретило Карла бьющим лучом солнца в лицо, переливчатым пением каких-то птиц под окном и пустотой второй половины кровати. Мужчина сладко потянулся и обвел комнату взглядом. На тумбочке, стоящей с его стороны, лежало письмо, а сверху записка. Карл развернул клочок бумаги.
«Соня. Это тебе. Люблю, С.».
Элейн хмыкнул - непосредственность вроде бы взрослой невесты его иногда просто поражала. Ночные тревоги немного отступили, сдавая позиции перед новым солнечным днем, и мужчина, несмотря ни на что, чувствовал себя на удивление выспавшимся и отдохнувшим. Вот только, который же сейчас час?
На письме красовалась печать Ордена. Первым порывом Карла было выбросить его, либо сжечь, но охотник пересилил себя. Ничего хорошего в письме просто быть не могло, он знал это точно. Все похвалы и одобрения магистр предпочитал объявлять лично виновникам сомнительной радости. Элейн разломал печать и развернул белоснежную бумагу, исписанную витиеватым почерком.
«Господин Элейн,
Я прекрасно помню, что Вы обращались ко мне с просьбой о месячном отдыхе, но возникли непредвиденные обстоятельства. В деревне Марчвуд, находящейся на границе графств Эссекс и Хемпшир были задержаны две ведьмы. Сейчас их охраняют пара совсем юных охотников, лишь недавно вышедших из-под опеки своих учителей. Поэтому, я прошу Вас, как самого опытного охотника, находящегося поблизости, прибыть в Марчвуд и помочь юношам совершить благое дело во имя Империи и удержать их от возможных ошибок и оплошностей. Разумеется, Ваши старания будут оплачены должным образом.
Карл раскрыл створки деревянного монстра. Внутри у него все клокотало и бурлило гневом, но внешне это выражалось разве что прищуренными глазами. Письма от секретаря или самого магистра следовало читать между строк, и в данном посыле содержалось примерно следующее: «Вам, господин Элейн, стоит отправиться в деревню тот час же, как вы получите этот приказ. Сделаете - Орден вас великодушно отблагодарит. Нет - пеняйте на себя». Карл вздохнул, застегнул последнюю пуговицу на рубашке, подхватил свое оружие, лежащее рядом на одном из стульев и, не найдя нигде своего плаща, бесшумно выскользнул за дверь. Следовало отправляться немедленно. Про разговор с Сибилой охотник не забыл, но решил его пока отложить.
И без того тихие шаги мужчины заглушались напольными коврами, лежащими в коридорах, в ворс которых, как в болото, проваливались сапоги. Иногда Карлу навстречу попадались горничные, молоденькие, краснея, приседали в чуть неловком книксене, женщины постарше лишь уважительно приветственно кивали. Элейн по пути заглянул в уборную и, прислушавшись к позывам своего желудка, спустился на первый этаж, направляясь прямиком на кухню. Два местных повара, пожилые супруги, очень похожие друг на друга, заулыбались, лишь завидев охотника - два одинаково круглых, чуть красных от жара печей, добродушных лица просто светились незамутненной никакими переживаниями радостью. Они уважали охотника, и поэтому ему без труда удалось получить нехитрый завтрак - жаренную куриную ножку и пару кусочков хлеба.
Завтрак быстро провалился в, казалось, бездонный желудок. Карл поблагодарил дружелюбных поваров и решил больше не затягивать с выездом - часы, стоящие в кухне, и так показывали два пополудни. Охотник удивился сам себе - настолько долго он не спал еще никогда. Сибила бы наверняка посмеялась над ним: «Стареешь, Элейн, стареешь». Самой девушки нигде не было видно, но Карл даже принял это как благо - ей бы не понравился его внезапный скорый отъезд. Графиня Сэн-Клер наверняка пропадала в своих оранжереях - она была знатной цветочницей, Катрин сидела за мольбертом в своей комнате, либо на балконе - охотник даже не сомневался, что девушка захочет запечатлеть на холсте мирный пейзаж столь погожего дня. Где был Эмилио, Карла не интересовало. Но благо, что он не попался ему по пути - осадок из-за вчерашнего знакомства еще не прошел, а настроение у мужчины после письма из Ордена стало препоганое. Элейн решил, что оповестит домашних о своем отъезде запиской, которую он накарябал на скорую руку во время завтрака и отдал встреченному в коридоре дворецкому Уильяму. Уильям так же получил просьбу найти плащ охотника и подготовить его лошадь. До западной границы графства было полдня пути.
- Куда это ты собрался?
Карл замер в дверях поместья, вопрос застал его у самого порога. Мужчина обернулся - невеста стояла возле мраморной лестницы не в самом лучшем расположении духа. Сибила резко кинула в него чем-то - Карл на рефлексах поймал вещь, и с удивлением обнаружил у себя в руках увесистый мешочек с бряцающими монетами. Плата.
- Это пришло сегодня, - с некой долей презрения пояснила девушка и гневно скрестила руки на груди. - Сказали, что господину Элейну от Майкла Никсона. Как ты мне это объяснишь? Я знаю Майкла - это трактирщик, владеющей таверной в северных землях. Какого черта он передал тебя деньги? - выпалила Сибила, чуть ли не скрываясь на крик.
Карл, не понимая причину ее столь странного поведения, пожал плечами и спокойно пояснил, пряча мешочек с золотом в карман:
- Это плата. По пути сюда пришлось выполнить кое-какую мелкую незапланированную работу.
- А почему мне не рассказал?
- Забыл, - снова пожал плечами мужчина. Это было правдой - его так огорошило заявление Джереми о ранении девушки, что все остальные мысли просто выветрились из головы.
В глазах Сибилы мелькнул злобный огонек, ранее там никогда не появляющийся.
- Ах, так... - чуть ли не прошипела она, но внезапно осеклась и, оглядев Карла с головы до ног, подозрительно поинтересовалась: - А сейчас куда ты собрался?
Элейн вздохнул и мысленно приготовился к грядущей буре.
- Пришло письмо из Ордена, требуется моя помощь. Я управлюсь максимум за два дня.
- И ты поедешь? Ты же говорил, что взял отпуск!
- У меня нет выбора.
«Точнее, есть, но он тебе еще больше не понравится - моя голова в случае отказа будет красоваться в корзине возле плахи», - перед мысленным взором Карла явственно пронеслась эта картина.
Сибила закрыла рот и сощурила глаза.
- Нет выбора, да? - процедила она. - Нет выбора?! Бедняга Карл - у всех есть выбор, а у него нет! Ну и катись тогда! Тебе же твоя чертова работа важнее, чем я! Вот и убирайся отсюда! Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох на одном из своих долбанных заданий! - выплюнув последние слова в лицо ошарашенному мужчине, Сибила резко развернулась на каблуках и, подобрав юбки, стрелой взлетела по лестнице.
Карл не скрывал своего удивления. С его губ даже не успело сорваться имя девушки, как она скрылась из вида, не дав охотнику и малейшей возможности разъяснить ей ситуацию.
Громко хлопнула дверь. Элейн медленно моргнул, приходя в себя. Все это было странно - Сибила, конечно, всегда немного критично относилась к его работе. Критично, но с пониманием. В Ордене всегда говорилось так - охотниками не становятся, ими рождаются. Сам Карл никогда не задумывался, кем бы он мог быть при других обстоятельствах, он просто шел по пути, указанному ему судьбой и не сворачивал. В Ордене по-другому было нельзя - охотник становился бывшим, только когда переставал дышать. При более близком знакомстве Карл все это уже объяснял Сибиле, и девушка понимала его, хотя и оставалась недовольной - какой женщине понравится делить своего мужчину с работой, которая появилась раньше нее и не исчезнет даже тогда, когда ее не станет.
Карл немного помялся возле двери, разрываясь между порывом кинуться за Сибилой, либо оставить девушку одну, чтобы она немного остыла. Сцена минутой ранее выбила охотника из колеи - таких слов от своей невесты он никак не ожидал. Возможно, сегодняшний заказ был последней каплей в чаше ее терпения? Или же за время его отъездов, она успела полюбить кого-то другого? Элейн быстро отогнал проснувшуюся ревность - такого просто не могло быть, Сибила в части собственничества могла дать фору любому мужчине. Тем более, что страстная прошедшая ночь ничуть не говорила о затухании чувств. Карл вспомнил обработанные длинные царапины, украшающие его спину и неосознанно повел плечами. Потом, решив пустить дело на самотек, распахнул входную дверь и стремительно вышел из поместья. Внутренний голос эгоистично говорил ему, что любовь любовью, а собственная жизнь важнее - что будет с ним, если он не выполнит просьбу секретаря, Карл не сомневался. В подобном случае, он сможет смотреть на Сибилу только с небес, и то, если его туда пустят. С грехами охотника была дорога прямиком в Ад. А там Карла ждала немаленькая кучка существ, которых он самолично и отправил в жаркие края.
Возле конюшен его терпеливо ждал Уильям. Тому уважению, которое этот пожилой, всегда вежливый мужчина выказывал охотнику, можно было только лишь поражаться, что Карл с успехом и делал.
- Ваша лошадь готова, сир, - оповестил дворецкий, слегка склонив голову, и отдал охотнику его плащ.
- Спасибо, Уильям. Не окажешь ли еще одну услугу - не передашь леди Катрин, что я прошу ее
поговорить с леди Сибилой?
Пожилой мужчина слегка усмехнулся, в его глазах мелькнул понятливый огонек, но Уильям быстро взял себя в руки. Карл знал, что большинство прислуги в поместье младшую дочь графини немного недолюбливали - девушка бывала уж слишком капризна и привередлива, причем иногда даже без повода. Не одна молодая горничная пострадала от ее язвительных комментариев. Поэтому, слугами в замке Сэн-Клеров были в большей части немолодые, проверенные люди обоих полов.
- Конечно, сир. Удачи вам. - Уильям снова поклонился и чинно удалился прочь.
Элейн быстрым движением накинул плащ, проверил перевязь с оружием и вошел в конюшню. Его вороной жеребец по кличке Маркиз, бывший его другом вот уже целых пять лет, стоял в первом стойле, полностью готовый к очередному путешествию. Иногда Карлу казалось, что конь только и ждет этих путешествий, что без них он загибается, как без воздуха. Охотник и сам нередко ощущал, что стены замка давят на него, что они смыкаются вокруг, но мужчина в подобных случаях быстро брал себя в руки и загонял неприятные чувства поглубже внутрь себя, задавливая их приятными моментами, происходящими в поместье. Он готов был многим пожертвовать ради Сибилы. Готов был, но все никак не решался.
- Господин Элейн! Я так рад с вами познакомиться, я столько много о вас слышал! - молодой охотник, совсем еще мальчишка, тараторил без умолку. Его более молчаливый и спокойный друг стоял рядом и глазел на Карла глазами, полными восхищения.
Охотники стояли на открытой площадке, на втором этаже выделенной им сторожевой башни. Башня располагалась прямо на границе между двумя графствами, и ее стражи должны были обеспечивать мир и покой двух ближайших деревушек. Местные стражники охотно предоставили место для временной базы охотников.
Карл прибыл в Марчвуд вчера поздним вечером. Ему оказали достойный прием, но охотник пребывал не в самом лучшем расположении духа - всю дорогу в его мыслях царила только Сибила. Мужчина быстро отстранил от себя не успевших ничего вякнуть молодых охотников, обрадованных его приездом, попросил проводить его в предоставленную комнату, забрал у них несколько листков и закрыл за собой дверь, отрешаясь от всего мира. Остаток вечера он провел за изучением этих самых листков, которые в совокупности представляли собой документы по делу - доносы, показания свидетелей и самих обвиняемых. Ведьм было две - старшая и младшая. Юные охотники не решились использовать пытки для выбивания признаний, видимо, решив дождаться более старшего и опытного товарища. Карл пытки не переваривал и, когда ему несчастливилось принимать участие в осуждении ведьм, старался пропускать эту часть, специально опаздывая. Так что, их придется опустить и перейти сразу к самому важному.
Элейн внимательно изучил доносы - одна из ведьм обвинялась в отравлении целой семьи, это повлекло за собой смерть всех членов, включая двух малолетних детей. К охотникам обратились соседи, которые заметили входящую в дом и выходящую из него женщину. Серьезное преступление. Карл наморщил лоб, понимая, что придется применять усмирение. Вторую же обвиняли в очаровании одного из местных зажиточных мужиков. Донос накарябала его жена, а в свидетели пошли родственники и многочисленные соседи. «Глупость какая. Баба ему сама надоела, вот он и сбежал к другой». Карл перевернул страницу - к обвинению второй добавилось и наведение порчи на эту самую жену. Мужчина подумал, что если бы за ней не пришли охотники, ведьму ждала суровая расплата за свои деяния от жителей деревни, которые точно бы устроили самосуд.
Молодые охотники еще до его приезда отослали дела в Орден, откуда они вскоре и вернулись с приговором, подписанным магистром - немедленное усмирение.
- Господин Элейн, меня зовут Томас Темблорн, я...
- Племянник секретаря магистра, знаю, знаю, - глухо оборвал его Карл, игнорируя протянутую для рукопожатия руку. Лицо мальчишки, изъеденное рытвинами от пережитой, видимо, в детстве оспы приняло обиженно-удивленное выражение. Вот идиот, неужто он думал, что никому не известно о его привилегированном положении? - Ты? - обратился старший охотник ко второму парню.
- Шон Эдсон, сир! - отчеканил тот. Слова унес в сторону порыв ветра.
За ночь настроение Карла нисколько не улучшилось. Он хотел побыстрее покончить с неприятным делом и уехать обратно в поместье. Его настойчиво грыз червячок тревоги - мужчине казалось, что он упустил нечто важное, что из-за этой его ошибки произошло что-то ужасное и непоправимое.
Площадка располагалась наверху дозорной башни, на пятачке, продуваемом всеми проходящими мимо ветрами. Карлу постоянно хотелось вжать голову в плечи, чтобы спастись от холодных порывов. Безрадостный день щеголял пасмурной погодой, через серое, затянутое тучами небо тускло проникал приглушенный солнечный свет, по видневшимся сверху полям полз промозглый туман.
На площадке возле Карла парни с помощью местных стражников установили деревянный стул с высокой прямой спинкой. С толстых ручек свешивались не менее толстые кожаные ремни, у передних ножек стула имелись такие же. В стоящей рядом жаровне медленно тлели угли, раскаляя орудие для усмирения. Оно представляло собой длинные щипцы, потемневшие от копоти и времени, хотя их периодически и чистили. Щипцы заканчивались круглым клеймом, представляющим собой заключенный в окружность витиеватый знак - на этот раз Ордену пришлось прибегнуть к ненавистной магии. Клеймо высылалось секретарем Темблорном по письменному требованию охотников - орудия, наводящие страх на жителей Империи, у Ордена имелись в большом количестве.
Карл смочил пальцы в стоящем рядом бочонке с водой и протянул руку над жаровней - пара капелек сорвалось с подушечек пальцев и упало на клеймо. Раздалось шипение, Элейн поморщился. Молодые охотники с жадным интересом следили за каждым его действием.
- Ведите первую, - громко, стараясь перекричать шум ветра, скомандовал мужчина. Парни на удивление синхронно кивнули и скрылись внутри сторожевой башни.
Ведьм держали в тюремных камерах, которых было слишком мало для количества предполагаемых преступников в окрестных деревнях. Хотя, Карл думал, что местные заключенные представляют собой в большинстве своем дебоширов да зачинщиков драк - ничего особенного, ничего серьезного и ничего интересного. Ведьм в этих краях не видели уже давно, а не казнили тем более. Стражники собрались в общей столовой на первом этаже и с нетерпением ждали окончания представления. Именно представления. «Для них это всего лишь забава, интересное разбавление их скучных, серых дней», - с отвращением подумал Карл. В такие моменты он был готов схватить самого зеленого из стражников и сунуть ему щипцы в руку - пускай он попробует сделать то, над чем весело гоготал еще минуты назад. И охотник поспорил бы на десять золотых, что юнца вывернет прямо на привязанную обвиняемую.
До острого слуха мужчины донесся практически заглушенный ветром скрип двери. Карл поднял голову. Парни вели, или, вернее будет сказать, волокли за собой упирающуюся ведьму. Это была женщина глубоко за тридцать, худая и неопрятная. Ее короткие, темно-каштановые волосы давно не мыли, одежду не стирали примерно столько же. Охотники с видимым трудом подтащили к стулу и усадили на него. Руки удалось привязать быстро, но женщина резко взмахнула ногой, и присевший на корточки Шон получил тяжелым ботинком по лицу. Парень отшатнулся, зажимая нос рукой, и от удара сел на холодные камни.
- Ах, ты, дрянь! - племянник секретаря размахнулся и влепил ведьме сильную пощечину. Ее голова дернулась вправо, и ведьма затихла. Томас занес руку для очередного удара, но Карл перехватил его запястье, крепко сжав пальцы в жестком захвате.
- Без рукоприкладства - это запрещено.
Парень помялся, но, ежась под холодным взглядом старшего мужчины, кивнул. Элейн отпустил его руку и посмотрел на Шона - тот, воспользовавшись присмиревшим поведением ведьмы, спешно привязывал ее ноги к стулу. «Далеко пойдет парень», - отстраненно подумал Карл, а вслух поинтересовался:
- Ничего не сломал?
- Нет, сир! - бодро отчеканил Эдсон, поднимаясь с колен и отходя в сторону.
Карл сделал знак Томасу - тот быстро встал рядом с товарищем - и повернулся к жаровне. Надел специальную перчатку из толстой кожи, для того, чтобы не обжечь руки, и взял щипцы. Знак чуть отливался красным, сталь была раскалена до предела. Элейн сделал шаг к стулу. Ведьма повернула голову и теперь следила за каждым его движением пристальным взглядом из-под спутанных волос.
- Ты что ли тот охотник, который будет казнить беспочвенно обвиненную бедную женщину? - процедила она, стараясь придать своему голосу заискивающие интонации. Карл промолчал.
- Мне зачитать ей обвинение? - поинтересовался Шон. Парни с интересом наблюдали за происходящим, Элейн подумал о том, что это, возможно, их первое усмирение. За двух ведьм их повысят в иерархии Ордена на пару рангов. Хотя, повышение и было чисто формальным, свои плюсы оно имело: к примеру, чем выше ранг - тем более качественное вооружение ты можешь получить, да и отношение становится лучше.
- Не надо, - отрезал мужчина и ответил ведьме не менее пристальным взглядом. - Ты ведь и сама знаешь, в чем виновата?
- Ублюдок, - змеей зашипела та, поняв, что номера с давлением на жалость с Карлом не пройдут. Теперь женщина в ужасе уставилась на приближающиеся к ее лицу раскаленные щипцы. - Сучий ты сын! Не смей подходить ко мне! - ее голос сорвался на визг.
Карл перехватил орудие одной рукой, а второй потянулся к лицу изрыгающей проклятия ведьмы.
- Да чтоб ты сдох, чертов убивец! Проклинаю тебя и всех твоих родных до десятого колена! Ненавижу тебя! Чтоб ты страдал так же, как страдаю сейчас я!
- И как страдала та невинная семья, да? - тихо прошептал Карл, стискивая подбородок враз испуганно осекшейся ведьмы в стальном захвате.
У охотника не было третьей руки - волосы со лба женщины он так и не мог убрать. «Может, перед казнью их еще брить надо? Или стричь коротко, по крайней мере?» - отстраненно размышлял он, в то время как его рука твердо прижимала клеймо ко лбу ведьмы.
В ноздри Карлу ударил неприятный запах паленых волос и жженой плоти. Мужчина, отрешась от происходящего, будто бы со стороны наблюдал, как окружность клейма на мгновение вспыхивает голубым светом, словно идущим из-под кожи женщины, и тут же гаснет. Элейн отнял руку, сунул щипцы в воду, быстро вынул и положил обратно в жаровню, вызывая возмущенное шипение углей. Глаза ведьмы были закрыты, веки подергивались, голова чуть завалилась набок. Карл прикоснулся к грязной шее, нащупал неровно бьющийся пульс и кивнул парням:
- Отвязывайте.
Шон и Томас выглядели немного потрясенными, но в их глазах не читалось ни грамма отвращения. Наоборот, Карл отметил, что неприятное для него зрелище лишь взбудоражило молодых охотников. Элейн с некой долей сожаления наблюдал, как они отвязывают ведьму. Настроение стало гаже некуда.
Женщину грубо прислонили к каменной наружной стене с зубцами. Не державшие тело ослабшие ноги подкосились, и она сползла на пол. На бледных губах пузырилась пена - обычная реакция для большинства после ритуала усмирения. Теперь бывшую ведьму следовало отвезти в Лондон и сдать на руки Ордену.
- Вторую, - отрывисто скомандовал Карл. Знающие его люди уловили бы в его голосе нотки усталости. Охотнику очень хотелось покончить со всем эти как можно быстрее.
- Да, сир! Мы мигом - она тут, за дверью стоит! - бодро отрапортовал племянник секретаря. Элейн явственно почувствовал зарождающуюся неприязнь к этому парню.
Мужчина отвернулся, повторно проверяя степень раскаленность клейма с помощью воды. Шипение, донесшиеся из жаровни, несколько успокаивало.
- Вот она, господин Элейн. Эта посмирнее будет.
Карл обернулся и наткнулся на взгляд испуганно расширенных темно-зеленых глаз. Вторая ведьма, как и подозревал охотник, читая доносы на нее, оказалась просто красавицей.
@темы: ориджинал
-
-
26.03.2013 в 18:14Огрехи
-
-
27.03.2013 в 07:55лол) такая милая ошибка получилась